В тихом омуте (Вадим был молчалив и нелюдим...)

Вадим был молчалив и нелюдим,

Работал в Майкрософте программистом.

И кто бы мог подумать, что Вадим

Скрывал гнилую сущность карьериста?

Имел во лбу семь пядей наш герой,

Великолепный индекс интеллекта,

Знал сотню знаков после запятой,

У ПИ числа, но важного проекта

Вадиму не доверил бы патрон,

По мелочам давал ему заданья.

И, очевидно, заблуждался он

В том, что не станет жертвою закланья...

В его столе, в один прекрасный день,

Нашли (случайно) плёнку с детским порно.

И грозно извращенца пала тень

На оклеветанного Джона Борна.

Серьёзных обвинений тяжкий воз

Свалился на начальника Вадима,

Он укатил под перестук колёс

В колонию особого режима.

Какой мы поучительный урок

Из этой ситуации могли бы

Извлечь: патрону светит срок,

Вадим уехал в отпуск на Карибы?

Вадим был молчалив и нелюдим,

Работал в Майкрософте программистом.

Никто не мог подумать, что Вадим

Скрывал гнилую сущность карьериста...

Директором завода был Фома...

Директором завода был Фома,

Всегда радел за благо подчинённых,

Врождённой гибкостью ума

Блистал во цвете лет преклонных.

Но сильный постоянный стресс

Не мог не наложить свой отпечаток:

Утратил к дамам интерес

Он. Сгнил его любви початок.

Любвеобильным раньше мужиком

Всегда он был - за каждой бегал юбкой,

Но сник - увядшим васильком,

Растоптанною незабудкой...

Его уже не выстрелит ружьё,

К прелестницам не возродить уж тягу...

И руки женщин на цевьё

Его оружья вновь не лягут.

В упор не замечая красоту,

Он вожделел пост вице-президента.

Работал, как ишак, в седьмом поту,

С угасшим взглядом импотента...

Зачем ему служебный Порш Кайен,

Когда нельзя предаться в нём разврату?

Всё в этой жизни - прах и тлен,

И лишь любовь - вот то, что свято!

Поручик Ржевский Пушкина спросил...

Поручик Ржевский Пушкина спросил:

- Симпровизируй каламбурчик, Саша!

На бал вчера Наташу пригласил

И шуткой удивить хочу Наташу.

Она меня корит за моветон,

Скабрёзный юмор - грубый, солдафонский.

А ты, мой друг, найти сумеешь тон

Остроты тонкой, будто волос конский.

Всего на миг задумался поэт,

Словесности великой русский гений.

И зная, что в веках оставит след,

Изрёк слова премудрых наставлений:

- Ты скажешь: "на стене висит гандон",

И выждешь, лицедействуя, миг кроткий.

Добавишь: "я - Виконт де Бражелон"!

И будь уверен, даст твоя красотка...

...На бал поручик Ржевский опоздал,

Нетрезв, небрит, с фингалом после драки.

Услышав про себя: "каков нахал",

По морде дал швейцару в чёрном фраке.

- Mon cher, Наташа! Я совсем не пьян! -

Орал поручик, красный как лампасы:

- Вниманье! Анекдот!.. Я - д'Артаньян!

А вы, друзья... А вы все - пидорасы!

Конфликт

Зинаида Марковна храпела.

Струйкой по щеке текла слюна.

Семьдесят четыре децибела

Сотрясали койку у окна.

И не мог заснуть под храп старухи

За стеною Зиночки сосед:

Наделённый очень чутким слухом

Инвалид-гимнаст Ясин Ахмед.

Он скрипел в отчаяньи зубами,

Слал проклятья на еврейки род,

Задыхаясь бранными словами,

Клялся отомстить за свой народ.

Ведь в его лице все муки ада

Кротко терпит Палестины сын.

- Да свершится наша интифада! -

В иступленьи бормотал Ясин.

Зинаида Марковна храпела,

Устремляя зубы в потолок,

И уже попахивал горелым

Позабытый праздничный пирог...

Гений

Птичка в клюве несёт червячка,

Из гнезда писк птенцов раздаётся...

В рот не лезет стакан первачка -

Алкоголь в горло что-то не льётся.

Наполняю стакан до краёв

И тяну руку вяло к закуске,

Слышу, в телеке, Катька Денёв

Что-то складно бухтит по-французски.

Вот бы мне, как Катрин, на ТВ,

В интервью, предоставили время,

Все б узнали - в моей голове

Проросло микрокосмоса семя!

Засыхает на булке икра,

Покрываясь забвения плёнкой,

Мне сегодня не пьётся с утра

Опостылевшая самогонка.