В чреве умеревшего вулкана...

В чреве умеревшего вулкана,
Средь разломов тектонических и плит
Обитала дочка великана -
Жуткая уродина - Лилит.

Как посмел поэт столь неучтиво
Отозваться о ее красе?
Ведь лучами солнца, горделиво,
Отливало золото в косе.

Но лицо, увы, рождало споры:
Был какой-то все же в нем изъян:
Ибо прятались, в смятеньи, звери в норы,
Птица в дупла, рыбы в океан...

Ну а ей хотелось, как богине,
Нагишом валяться в васильках,
Перепачкав пальцы рук в малине,
Слушать щебетанье певчих птах.

Но бутоны в страхе опадали,
И желтела зелень у ствола,
Чахли травы, птицы умолкали
И не пели больше из дупла...

Только вопреки всему на свете -
Земляная не бледнела твердь,
Перед той, кого боялись дети,
Той, которой сторонилась смерть.

Потому-то дочка великана -
Жуткая уродина Лилит,
И скрывалась в чреве у вулкана,
Средь разломов тектонических и плит...

В подвале замка Ибервиль...

В подвале замка Ибервиль
Темно, хоть вырви глаз.
Зачем спускается сэр Биль
Туда в столь поздний час?

Рапиры нету на ремне,
Мушкет он позабыл...
Сэр Биль, в своем ли ты уме?
Ведь ты же не дебил...

Ребенок знает с малых лет:
В подвалы одному
Нельзя спускатся - злой Скелет
Глупца утащит в тьму!

И там, во тьме, гнилой пилой
Распилит и сожрет!
Сэр Биль, ты что совсем тупой?
Ведь ты ж не идиот...

Белеет призрачная хмарь
В подвальной черноте,
Не взял сэр Биль с собой фонарь,
Не взял с собой кастет...

Но сэру Билю нипочем
Сомненья и мандраж:
Он лезет в погреб за вином,
В глазах его кураж.

Его так просто не возьмешь,
Бессилен нетопырь:
Он пьет портвейна добрый ковш -
И сам уже упырь!

Как надену жёлтые сандали...

Как надену жёлтые сандали,
И собой любуясь поневоле,
Я на Куликово выйду поле,
Где полки российские стояли.

Здесь стояли насмерть наши "деды",
Ига попиравшие оковы...
Я ж, напялив розовые кеды,
Выйду в них на поле Куликово.

И восстав из мертвых чудной силой,
Дмитрий, мне, Иваныч скажет басом:
"Стыдно быть таким, как ты, мудилой,
Стыдно быть таким вот пидарасом...

Ты же не в Москве, на гей-параде,
Не у Виктюка на представленьи,
Не морпех, в разрушенном Багдаде,
Празднующий День Благодаренья..."

И от осознания всей правды
Зарыдаю я со страшной силой:
Здесь! На этих берегах Непрядвы!
Здесь же наши братские могилы...

И проснусь я, обливаясь потом.
Веришь ли, приснится же такое?..
Был бы я последним обормотом,
Если б "покусился" на святое...