Чернобыльский заяц и девочка Саша

Вылезает чернобыльский заяц
Из-за секции пыльных глубин,
Крючковатый и сморщенный палец
Почему-то у зайца один...

Три ноздри! И, что странно, два уха!
Красный глаз и кривая нога...
Потеряет присутствие духа
От такого и баба Яга!

Но бесстрашная девочка Саша
Не боится мутантов ни чуть!
И чернобыльской бестии - кашей -
Плюнет в физиономии жуть.

И тем самым (ценою обеда)
Мирозданья отсрочит конец!
Это, Саша, - большая победа!
Ну, какая же ты - молодец!

Вайдот и Калевипоэг

Яйцо плыло по Млечному пути,
С него упав, разбилось на кусочки.
И озаряя звездный палантин,
Родился мир сияющим комочком.

Огромный шаг - такие чудеса -
От миросозерцанья к мирозданью:
Возникли горы, пустоши, леса,
Моря и реки, мифы и преданья...

***

Сын Калева, в чём мама родила,
На берегу широкой Эмайыги
Лежал. И гладь его чела
Отягощали многих дум вериги.

О сотвореньи мира размышлял,
Эстонский, первый на земле философ.
И Млечного пути фиал
Предметом был его вопросов.

Тернистей звёздных кущ пытливый ум
Искал себе познания дорогу:
И кульминацией его нелёгких дум
Был факт творенья - из яйца простого.

Могло ли быть (да правда ли, могло?),
Чтоб из яйца явилось мирозданье?
Калевипоэг, хмурившись челом,
Не мог найти тому обоснованье...

***

Случилось так, что мимо проезжал,
Вайдот Иваныч в кольчатом доспехе,
На вороном коне, и на привал
У пограничной задержался вехи.

Ему навстречу вышел великан,
Скрыв наготу и улыбаясь кисло.
Могуч его был стройный стан,
Согбенный ныне от тяжёлых мыслей.

- Скажи мне, мудрый богатырь Вайдот,
Тебе известны многие секреты:
Откуда взялся гордый мой народ?
Я слышал из яйца, но так ли это?

Ему Вайдот Иваныч отвечал:
- Глава твоя имеет вид овала.
Вглядись же, Калев Сын, во глубь зеркал,
Неужто доказательств этих мало?

Но метафизика, мой друг, нужна
Тебе, как мир еврею и арабу...
И коли в ней не смыслишь ни рожна,
Найди себе хорошенькую бабу!

***

Вайдота богатырский силуэт
На горизонте превратился в точку,
Когда Сын Калева, переварив ответ,
Собрал картину мира по кусочкам...

Пастораль

Полночь на часах. Поют цикады.
Воздух свеж, прохладен. А луна
Ждёт, когда полезут гады
Из-под обомшелого бревна.

Жабы, змеи, прочие уроды -
Всех их создала Природа-мать.
И безотносительно породы,
Человек их должен уважать!

Так и думал инженер Кукушкин,
Будучи заправским грибником.
И пенёк на солнечной опушке,
Был ему милей, чем отчий дом.

Вот, бывало, выйдет на поляну,
А вокруг - такая благодать,
Что не померещится и спьяну,
Что пером вообще не описать!

Только благодать - такая штука,
Не заметишь сразу в чём подвох.
И увидеть вовремя гадюку,
Бывший инженер, увы, не смог...

Вспомнил институт, сынишку Стёпу,
Мать, отца, родной Электросталь...
Глупо сдохнуть от укуса в жопу.
Вот такая, братцы, пастораль...

Петя Крюков не был хулиганом...

Петя Крюков не был хулиганом;
У него отец - интеллигент.
И на первый взгляд, конечно, странным
Стал непослушанья прецедент.

Вопреки физическим законам,
Силе тяготенья поперек,
Запеканкой сырно-макаронной
Петя разукрасил потолок!

Совершить Поступок должен каждый,
В меру скудных средств, ума и сил.
Нам же разобраться очень важно,
Почему так Петя поступил.

Подтолкнул ведь Петю на крамолу,
Позабывшись, видимо, в пылу,
В черном фраке сам директор школы,
Тиская буфетчицу в углу.

На глазах у гимназиста Пети,
Лапая окружность женских форм,
Старый хрыч развратничал в буфете,
В нарушенье всех моральных норм.

И мальчишка, тихо всхлипнув: "сука!",
Вдарил по тарелке макарон!
Потому что бедный Петя Крюков
Тоже был в буфетчицу влюблен...