Женевьева моя, Женевьева! -
Горевал пастушок на лугу.
Благородная, юная дева,
Не любить нам друг друга в стогу...
Всё - проклятые нормы морали,
И сословий незримый барьер,
А иначе бы страстно шептали
Ваши губы: "Возьми меня, сэр!"
А иначе бы тонкие руки,
Удивляя своим мастерством,
После долгой и томной разлуки
Завладели моим естеством...
Но увы, не меня вы лобзали,
С языком, на французский манер, -
Ваши губы других целовали...
(Почему ж я не граф или пэр?!?)
Женевьева моя, Женевьева! -
Голосил пастушок на лугу,
И от этих унылых напевов
Вял камыш на крутом берегу...
